На фоне дальнейшего обострения международной ситуации вокруг Ирана в Москве в эти дни, можно сказать, определялись перспективы выхода Тегерана из международной изоляции, в тиски которой его пытаются зажать Вашингтон и Запад в целом. Причем, определялись они без непосредственного участия иранской стороны - 2-4 апреля в Москве проходили переговоры между «Газпромом» и прибывшей туда делегацией топ-менеджеров ведущих энергетических компаний Пакистана. Речь шла о вхождении «Газпрома» в проект газопровода Иран-Пакистан.
И надо отметить, что позиция российского концерна решала не только судьбу этого вроде бы чисто экономического проекта – она имела еще и явное геополитическое и даже военно-стратегическое измерение. Ведь пуск «трубы» не только позволил бы Ирану в значительной мере нивелировать последствия экономических санкций, введенных против него Западом, но и закрепил бы заинтересованность России в мирном разрешении международного конфликта вокруг Ирана. Ну и, конечно, согласие «Газпрома» на участие в данном проекте естественным образом вело бы к укреплению геополитических позиций Москвы в этом важнейшем регионе современного мира. И, напротив, поставило бы преграду на пути американской экспансии. Так что переговорщики от «Газпрома» (по роду своей деятельности призванные решать, прежде всего, технико-экономические вопросы) невольно выступили и в роли «чистокровных» дипломатов.
Это тем более важно, что в последнее время российская политическая дипломатия – причем, не столько даже МИД, сколько «неназванные высокопоставленные источники» из Кремля (как они именовались в сообщениях информационных агентств) – допустили целый ряд почти роковых для национальных интересов России ошибок («ошибки» эти, впрочем, более походили на предательство). Это и отказ Москвы (сформулированный первоначально как раз таким «неназванным источником») от выполнения уже подписанного и даже предоплаченного Тегераном контракта на поставку зенитно-ракетных комплексов дальнего действия С-300. А ведь будь сейчас у Ирана такая система ПВО, это явно поумерило бы воинственный пыл Израиля и США, привыкших бомбить чужие головы лишь абсолютно безнаказанно. Это и фактическая сдача Москвой ливийского лидера Муаммара Каддафи, следствием которой стала экспансия Запада в сторону Сирии и Ирана. И этот список без особого труда можно продолжить.
После всех этих «ошибок», увидев их последствия, Москва вроде бы спохватилась и ринулась спасать сначала Сирию, а сейчас и Иран. Но, во-первых, сама диспозиция в регионе Большого Ближнего Востока для России за это время существенно ухудшилась (расправившись с независимой Ливией весь удар западные «демократизаторы», высвободив силы, перенесли на Сирию и Иран). А, во-вторых, сам расклад внутри власти, определяющий сейчас внешнюю политику России, не дает оснований рассчитывать на то, что наблюдаемый в данный момент возврат к политике следования национальным интересам страны приобрел необратимый характер. Интересы правящей российской элиты после прошедших выборов нисколько не изменились. И поэтому прозападная «башня» власти, более всего пекущаяся о скорейшем вхождении России в «цивилизованный рай» Запада (где на банковских счетах хранятся ее сбережения), по-прежнему в любой момент развернуть внешнюю политику страны в сторону поддержки «ливийского сценария».
В этих условиях особое значение и приобретает отношение России к таким проектам, как газопровод Иран – Пакистан. Они ведь волей-неволей привязывают страну к определенному вектору политики, причем, на длительную перспективу. И в этом смысле надо отметить, в российской позиции по газопроводу Иран-Пакистан – хотя итоги российско-пакистанских переговоров стороны пока не афишируют - кое-что все же обнадеживает.
Начать с того, что «Газпром», по крайней мере, на словах, уже поддержал данный проект, о чем было заявлено в феврале текущего года во время визита в Москву министра иностранных дел Пакистана Хины Раббани Кхар. И это понятно – российскому газовому концерну данный проект выгоден. Во-первых, сооружение «трубы» будет означать, что иранский газ, пойдя на Восток, в будущем уже наверняка не составит конкуренцию газу российскому, который экспортируется преимущественно на Запад. К тому же «Газпрому», судя по всему, предложены чрезвычайно выгодные условия участия в проекте. Как сообщала недавно пакистанская газета Express Tribune, на предложение вложить в проект$1,2 млрд российский концерн выдвинул пакистанской стороне встречное условие: международные торги на прокладку трубы проводиться не будут. И хотя министерства нефти Пакистана этот факт не подтвердила, «дыма без огня», как говорится, не бывает.
В пользу вхождения «Газпрома» в проект свидетельствует и то, что оба других партнера – Иран и Пакистан прямо-таки горят желанием его скорее реализовать. Ирану это даст возможность продавать свои богатейшие природные запасы «голубого топлива», что особенно важно в условиях непрекращающихся экономических санкций со стороны Запада. А Пакистану газ нужен как воздух из-за колоссального, с каждым годом все более растущего дефицита электроэнергии. Согласно официальной статистике, из-за нехватки электроэнергии ВВП страны ежегодно сокращается на 4%, на 10% вырастает уровень безработицы. И уже не только в провинции, но даже в пакистанской столице нередки случаи веерного отключения электроснабжения. Поэтому иранский газ Исламабад планирует почти полностью направить на выработку электроэнергии.
Таким образом, в реализации проекта объективно заинтересованы все три потенциальных участника: Иран – в новом рынке сбыта газа в условиях международной блокады, Пакистан – из-за острого и все более нарастающего дефицита электроэнергии, а «Газпром» – как в извлечении неплохой прибыли из участия в проекте, так и в том, что тем самым на долгие годы снимается проблема конкуренции с иранским газовом.
У проекта, по сути, лишь два «недостатка». Во-первых, это крайне резкое противодействие ему со стороны Вашингтона и Запада в целом. «Позвольте мне сказать, что в соответствии с американскими санкциями в отношении Ирана, США призывают все страны региона избегать торгового и прочего взаимодействия с правительством Ирана, дабы заставить Иран сотрудничать с международным сообществом и развеять опасения последнего в связи со своей ядерной программой». Вот так, что называется, «без обиняков», излагал на днях позицию США по этому вопросу на прошедшей в столице Таджикистана Душанбе 5-ой конференции регионального экономического сотрудничества по Афганистану помощник госсекретаря США по делам Центральной и Южной Азии Роберт Блейк.
«Мы полагаем, что здесь существует ряд очень хороших альтернатив, - продолжал он. - Так, например, трубопровод Туркменистан-Афганистан-Индия является очень хорошей альтернативой ряду других предлагаемых трубопроводов, и мы активно выступаем за этот проект, проект ТАПИ. Думаю, очень важно, что работа над данным проектом начинает продвигаться и пользуется поддержкой всех четырех стран-участниц».
Пакистан, впрочем, прислушиваться к предостережениям Вашингтона уже не намерен. Исламабад твердо намерен заключить договор с российским «Газпромом» по проекту строительства газопровода Иран-Пакистан, заявил недавно секретарь министерства нефти и природных ресурсов Пакистана Мохаммед Чодри Эджаз. При этом он поднял стоимость участия российского концерна в проекте с упомянутых выше $1,2 млрд до $1,5 млрд.
Проект получил решительную поддержку и со стороны президента Пакистана А.А.Зардари, который заявил, что ввод газопровода в эксплуатацию является абсолютно необходимым и неизбежным для пакистанской экономики, т.к. «...импорт газа из Ирана позволит обеспечить 40 тыс. MW электричества».
При таком настрое Пакистану и Ирану не хватает, по сути, лишь одного – денег на сооружение газопровода. Именно поэтому Исламабад и предложил «Газпрому» войти в проект. Пакистан и Иран изначально могли бы и сами его профинансировать, но вся загвоздка в антииранских санкциях, которые Запад распространил не только на Иран, но и на иностранные фирмы, сотрудничающие с Тегераном. И поэтому те же финансовые структуры Ирана и Пакистана не могут привлечь необходимые кредиты на мировом финансовом рынке. Ну и, кроме того, участникам проекта нужен тот, кто владеет технологиями прокладки трубопроводов. Так среди его участников и появился «Газпром».
Правда, здесь перед российским концерном, активно работающим на мировых рынках, встают те же самые проблемы. Россию тоже беспокоит пакет односторонних санкций США и Евросоюза против Ирана, она считает его помехой для собственных торговых связей с Тегераном, заявил вчера заместитель министра иностранных дел России Сергей Рябков. «Санкции конкретно против юридических лиц в России и в других странах в связи с новым пакетом решений, которые приняты в США и в Евросоюзе, нас, конечно, беспокоят в том смысле, что масштаб экстерриториального применения законодательства этих стран сейчас превышает все то, что практиковалось в прошлом, и, надо признать, сильно мешает законному, легитимному, нормальному развитию торгово-экономических связей России с Ираном», - заявил он в интервью «Интерфаксу».
Ранее, напоминает агентство, США и Евросоюз ввели нефтяное эмбарго в отношении Ирана, а также санкции против целого ряда физических лиц, различных компаний, Центробанка и национальных банков Ирана. А на днях стало известно, что США намерены ввести новые меры против тех, кто закупает иранскую нефть. Ожидается, что новые санкции коснутся иностранных банков, которые имеют отношение к торговле нефтью с Ираном.
«Мы привержены поступательному ходу наших отношений с Тегераном. Считаем, что недопустимы искусственные препятствия в виде ограничений на финансовые транзакции, в виде ограничений, которые некоторые западные финансовые институты, такие как система "Свифт", вводят на добровольной основе, то есть их никто к этому не подталкивает, они сами, поддавшись этой порочной логике, начинают тоже шаманить, "камлать" вокруг этого всего, и применять те меры, которые абсолютно, на наш взгляд, не вписываются в цивилизованные рациональные стандарты ведения дел между государствами, между хозяйствующими субъектами», - заявил Рябков. «Это все мешает, но мы, с одной стороны, ведем большую работу, чтобы активно этому противодействовать, а с другой стороны, считаем, что есть возможности обеспечивать торгово-экономическое сотрудничество между Россией и Ираном таким образом, чтобы не ставить под угрозу интересы российских и иранских экономических операторов», - сообщил высокопоставленный российский дипломат.
Так что пока вопрос об участии «Газпрома» в сооружении газопровода Иран-Пакистан «завис в воздухе». Во всяком случае, итоги прошедших в Москве российско-пакистанских переговоров не афишируются.
Кроме того, не стоит забывать, что Пакистан имеет определенный интерес и к конкурирующему с газопроводом Иран - Пакистан проекту – газопроводу Туркменистан – Афганистан – Пакистан – Индия (ТАПИ). И на 19 апреля в Кабуле намечены переговоры по этому проекту между Исламабадом и Нью-Дели. Да, с точки зрения реализуемости проект ТАПИ, пожалуй, еще более сложный, поскольку данная «труба» должны быть проложена по территории Афганистана, где до сих пор не утихает война. Но ведь и территория Пакистана – тоже не самое безопасное место на Земле, многие районы страны давно превратились в оплоты террористов. А любой «трубе» такая «окружающая среда» противопоказана.
Тем не менее, проект газопровода Иран – Пакистан – хотя он тоже еще очень «сырой» даже с технической точки зрения, - выглядит пока гораздо более зрелым. При наличии финансирования Пакистан и Иран видят возможным реализовать его уже к концу 2014 года. И тут сейчас очень многое зависит от позиции, которую займет «Газпром».
Напомним, вопрос о прокладке газопровода из Ирана в Пакистан начал обсуждаться еще в 1995 году. Тогда «трубу» было намечено продлить вплоть до Индии. Общая ее длина должна была составить 2700 км, из которых 1100 км приходилось на территорию Ирана, 1000 км – на территорию Пакистана и еще 600 км на Индии. Первоначально диаметр трубы должен был составить 1400 мм. Однако в 2007 году Индия под нажимом Вашингтона вышла из данного проекта, после чего маршрут газопровода было решено сократить, а диаметр трубы – уменьшить. Сейчас речь идет о 800-километровой трубе от границы с Ираном в пакистанский Навабшах. По этому газопроводу Пакистан намерен ежегодно получать 7,8 млрд кубометров иранского газа.
|
